Черт с пулеметом на капоте
ВСПОМИНАЯ ПРОПИСИ
…«Проба пера» (точнее – аэрографа) завершилась фиаско. Сначала из узкого отверстия железного карандаша вылетал только воздух. Стоило же посильнее нажать на кнопку подачи краски, как на «холст» – плоскую жестяную поверхность, покрытую слоем грунта, шлепнулась значительная порция краски. Заместо того чтоб застыть, она разлилась аляповатой кляксой. Я конвульсивно пробовал что-то поправить, но с каждым новым «штрихом», с каждым движением аэрографа загаданный цветочек – мой тест на профпригодность – преобразовывался в аморфную грязно-весеннюю тучу. А если б это было не «бэушное» крыло неведомого автомобиля, а лакированный бок серебристого «кадиллака»?
Аэрограф покоряется сильным и ласковым. Вы, Андрей, отрисовывали когда-нибудь? Хотя бы буковкы? – вопрос моего наставника, 1-го из самых престижных сейчас аэрографиков Москвы Бориса Кудряшова прозвучал свирепо. Как досадно бы это не звучало, мой художественный опыт ограничивался написанием плаката с перечислением государств Варшавского Контракта. Дело было в 1987-м в армии, когда замполит поверил в мой талант.
Капризов у заказчика больше, чем красок в наборе аэрографика. А ведь кажется, куда проще! Аэрограф припоминает фломастер средней толщины. Нажимаешь на пипочку – из отверстия ровненькой струей ложится на поверхность аэрозоль, как будто из баллончика. Во всяком случае, у маэстро Кудряшова все так просто, ловко и стремительно выходит! Как будто обыденным фломастером на бумаге отрисовывают. И успевает при всем этом держать под контролем работу учеников-подопечных.
– Да не наклоняйте вы аэрограф, – дает подсказку ученица Бориса, экстравагантная Галина. – Он должен всегда глядеть перпендикулярно поверхности, а не под углом, как вы привыкли писать.
С грехом напополам мне удается достигнуть более-менее правильного «нажима»: из-под аэрографа выходит корявая надпись. Наставник и ученики снисходительно похихикивают:
– Буквы-то выходят лучше – обычный случай для журналиста! Пройдете обучение – можете больше, чем в журнальчике, зарабатывать.
Хотелось бы! Не столько зарабатывать, сколько научиться снаружи просто и непосредственно расцвечивать образцы мирового автопрома всеми цветами радуги своей фантазии.
Ученику доверят только снять трафаретную пленку с машины клиента. ГАРАЖНЫЙ НАТЮРМОРТ
Автоарт(Avtoart) студия Бориса Кудряшова, где мне пришлось постигать азы аэрографии, расположилась в одном из уголков большого автосервиса. Сходства с традиционной мастерской художника никакого. Ни для тебя набора гипсовых форм, ни разбросанных полувыдавленных тюбиков с краской, ни в кавардаке сложенных холстов и этюдников. Нет даже очаровательных оголенных натурщиц.
Предварительные работы проводит подмастерье. Но живописец должен знать технологию. Специфичность, понимаете ли! Служение авто музе просит соблюдения технологии, – отшучивается Борис. – А если серьезно, то заказчик навряд ли усвоит творческий кавардак в мастерской. В конце концов, он доверяет собственный автомобиль. А так как заказывает для него украшение, то ясно, что психологически таковой человек ценит свою машину куда больше, чем обыденный автолюбитель. Он в него просто влюблен! И поэтому навряд ли проявит снисходительность к кавардаку. Времена, когда аэрографией занимались в черном гараже при свете настольной лампы – миновали!
Аэропалитра для аэрографа. На сегодня в Москве около 10-ка проф арт-студий, где клиент, не беспокоясь за качество выполняемых работ, может заказать набросок на собственный автомобиль. В критериях подобного недостатка на необыкновенную услугу естественным образом возникают халтурщики, готовые расписать вашу машину «под орех» за маленькие Энциклопедия грузовых автомобилей.
Проба пера… Точнее – аэрографа. Другие умельцы обещают за сотку баксов нарисовать на кузове «Тайную вечерю», – ведает живописец Кудряшов. – Но я убежден, что схожее творчество только иПодвескаит машину. Аэрография – точный технологический процесс. Он просит кропотливой подготовки поверхности, правильной ее обработки после окончания «художественной» части.
В мастерской художника ХХI века. ЗАЩИТА ОТ УГОНА
Оказывается, цены на аэрографию практически не имеют верхнего предела. Малая цена рисунка – 3500 рублей за одну деталь кузова. Соответственно, чем труднее набросок, чем больше объем работы, тем выше стоимость. Более-менее высококачественная «роспись» машины стоит от 50 тыс. рублей.
Таким заказчик пожелал узреть собственный автомобиль. Интересно, что настолько высочайшая на 1-ый взор цена услуг в известном смысле экономически оправдана. По статистике ГАИ, даже самые пользующиеся популярностью по части угонов «ленд-крузеры» очень изредка «исчезают», если машина расписная.
ШКОЛА МУЖСКОГО РИСУНКА
– Завышенный спрос на услуги аэрографиков определяет не только лишь высшую цена работы, да и немалые доходы профессионалов, – считает Кудряшов. – Естественно, мастера стараются не допустить дискредитации аэрографии. Мы даже сделали объединение художников-аэрографиков. Членство в нем может спецефическим образом гарантировать качество работ той либо другой студии.
Мастера хлопочут о собственной репутации. Кудряшов, сделавший первую работу на кузове «шестерки» собственного знакомого еще сначала 90-х, сейчас перевоплотился в реального мэтра – с учениками и фирменной школой.
Учат основам аэрографии, как говорится, без отрыва от производства.
– С одной стороны, лучше, чтоб будущий аэрографик знал базы рисунка, обладал простой техникой, – рассуждает Борис о нужном минимуме познаний грядущего художника. – Но, на мой взор, более принципиальна любовь к автомобилям. Традиционный пример: многие мальчишки, скучая на уроках, отрисовывают в тетрадках фантастические авто с более необычным дизайном. Итак вот, аэрография позволяет воплотить мальчишеские мечты в жизнь. А технике работы с материалами, азам воззвания с самим аэрографом можно обучить.
Разумеется, схожее образование стоит средств: 20 тыс. рублей за 50 часов обучения. На практике студенты, получающие образование без отрыва от производства, уже к концу занятий с лихвой возмещают эти расходы.
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ КЛИЕНТА
Наносить краску на машины заказчиков маэстро Кудряшов мне не доверил. В конце концов, это справедливо – образования не хватает. Но поучаствовать в технологическом процессе корреспонденту все таки доверили. Под неусыпным взглядом наставника я, повязав косынку на манер свободного художника, сдирал с боков открытого «Мерседеса» трафаретную пленку. Маэстро оценил мои услуги на отлично.
К слову сказать, авторская работа Кудряшова на бортах этого автомобиля с откидным верхом хороша. Живописец как будто выкрутил машину навыворот – аэрография представляет собой некоторый разрез внутренностей автомобиля. Зритель вроде бы лицезреет все механизмы через кузов. Роспись в стиле «техно» – штука спорная, как хоть какое творчество. Но, непременно, 2-ой таковой машины нет и не будет!
– А понимаете, что желал заказчик вначале? – Кудряшов коварно улыбается. – Просто просил нарисовать на капоте известную эмблему – трехлучевую звезду. Но когда увидел на компьютере, какой может стать его машина, усложнил заказ.
В коллекции работ Кудряшова – изумительные картины. Кто-то из клиентов заказывает портрет возлюбленной. Кто-то просит нарисовать для нее нежных зверушек. А один суровый офицер-силовик выдумал, казалось бы, сюжет из полностью несопоставимых частей:
– Он, по его словам, убежденный анархист и желал, чтоб в рисунке на кузове «Субару» были обязательно черт, пулемет «максим» и тачанка, – вспоминает живописец. – В архивах я отыскал фото известного ассистента батьки Махно – Левы Задова. Он и стал прототипом нечистой силы. Я остался доволен своим творчеством. А клиент – исполнением заказа. Естественно, настолько необычную работу начинающему художнику не поручат. Но фантазия у людей беспредельна. А означает, есть перспектива творческого роста…
Наверняка, еще не настало время ставить художников-аэрографиков в один ряд с традиционными живописцами.
Но ведь про «Черный квадрат» Малевича 100 годов назад многие тоже высказывались очень категорично...