В ГОСТИ К АКА
В ГОСТИ К АКА
Александр Елисеев, Санкт-Петербург
Смотрю на карту – в этой стране горный рельеф (люблю ездить по горным дорогам). Читаю справочники – тут огромное количество племен, сохранивших древнейшие культурные традиции (туземцы увлекательны мне как фотографу). Из путеводителя вызнал, что никаких военных конфликтов на местности этого коммунистического страны нет и обстановка в стране полностью размеренная... Пищу!
Прилетел в Таиланд. Сначала собирался взять напрокат тут, в Бангкоке, Honda XR250 Baja и уже «верхом» двинуться в сторону Лаоса. Но тайцы запросили большой валютный залог за внедрение байка за пределами страны. Нет, не потяну – и на поезде выдвинулся во Вьентьян (Vientiane), столицу Лаоса. Со мною в одном купе ехал ирландец, он с ходу предложил испить водки. Но составить ему компанию не сумел – водку не пью. Европейцев же в этих странах завлекает в том числе и дешевенький алкоголь.
Гостиница в столице обошлась мне... в два евро. Оставил вещи в комнате с замком, который можно открыть зубочисткой, и отправился на поиски мотика. Забегая вперед, скажу то, что охарактеризовывает местных по части приличия и законопослушания. Во время поездки я нередко и навечно оставлял байк с прикрепленным к нему багажом на улицах различных селений (а несколько раз к тому же забывал ключи в замке зажигания!), но никогда ничего не пропало!.. Пройдя по размеренным, совершенно нестоличным на вид улочкам со обилием осторожных ресторанчиков и магазинчиков, увидел несколько «Хонд» с табличками «For rent». Посреди их и разыскиваемый аппарат. Улыбчивая лаоска назначила стоимость за прокат – 900 бат в денек (в перерасчете на тайландскую валюту, а на наши – около 700 руб.). Втрое дороже, чем Таиланде! Но ведь это Восток – нужно сбивать стоимость. Торговались длительно. Оппонент позвал выручку: я познакомился с ее супругом, владельцем мастерской. Стоимость свалилась до 650 бат (500 руб.). Другими словами прокат в течение 27 дней стоил около 14 000 руб. Энциклопедия грузовых автомобилей пришлось заплатить вперед. Не жаль: владелец выкатил другой байк, не с «витрины» – в безупречном состоянии и на новейшей резине. В залог попросил загранпаПодвеска. Я длительно сопротивлялся – не в наших традициях расставаться с документом. Можно, гласит, без паПодвескаа, но тогда оставь 1500 баксов. Таких средств у меня не было. После его уверений, что все будет ОК, пришлось-таки выложить документ. С собой у меня осталась только его ксерокопия. Ее позже пару раз просили предъявлять в приграничных зонах. Ничего, проходило...
Условились, что заберу байк завтра. Пока же владелец мастерской разлюбезно предложил попользоваться его великом. На нем я и отправился поменять евро на кипы – местную валюту. За 100 евро я получил толстую пачку местных банкнот (курс: 1 евро = 13 000 кип). С кипойѕ кип ощущаешь себя уверенно. Чтоб проиллюстрировать разброс цен, назову: бутылка известного Lao Beer стоит в среднем 8000 кип, литр бензина – 10 000–12 000 кип.
На улицах Вьентьяна трафика практически нет, людей не достаточно. Обстановка – как в провинциальном курортном городе. Всюду за столиками, потягивая пиво, посиживают туристы и местные. Обитатели городка сдержанны по отношению к иноземцам: официанты в кафе не стоят над душой в ожидании чаевых, таксисты не пристают на каждом углу, а торговцы в лавках не ухищряются в надежде реализовать какую-нибудь ересь по тройной стоимости. Ведут себя расслабленно и с достоинством, чем напоминают японцев. Мне показалось, что лаосцы не то чтоб немеркантильны – в туристах они лицезреют не только лишь источник дохода, но кое-где просто людей, а поэтому почти всегда идут на уступки, не пробуют «выжать» вас до конца.
На последующий денек, прикрепив к байку маленький по размерам, но достаточно тяжкий непромокаемый ранец, выдвинулся в сторону Вангвьенга. Ехал не торопясь, то и дело сворачивал на примыкающие грунтовые дороги. Генеральное направление – север и северо-запад Лаоса. Судя по картам (достаточно средним, но наилучших достать не сумел), конкретно там самые недоступные районы с дорогами без асфальта. Из экипировки на мне высочайшие горные башмаки, легкий, повсевременно съезжающий на затылок шлем и непромокаемая куртка. С собой взял навигатор, камеру, монопод, компьютер, спальник и гамак. На руле закрепил карту, которую «заламинировал» прозрачным скотчем.
Honda показал себя достаточно милым байком с очень тяговитым, хотя и работающим в узеньком спектре оборотов движком. Руль легкий, рычаг сцепления (с огромным ходом) выжимался свободно. Применимые для критерий езды по асфальту тормоза, маленький расход горючего. Малозначительные вибрации и жесткое на кручение шасси – все это на не плохих дорогах превращает управление в приятный процесс. Но скоро очень глубочайшая – приемлимо кроссовая посадка с высоко поднятыми коленями стала утомлять: даже на асфальте приходилось длительно ехать стоя (за что в один прекрасный момент меня пожурил полицейский). Движок тянул как лебедка, но байк ускорялся медлительно. По-видимому, это расплата за высочайший вращающий момент, умеренно распределенный во всем спектре оборотов. Все-же 250 «кубов» не достаточно для такового рода путешествий, и кто-то, подозреваю, в моей ситуации именовал бы машину «тупой». В целом же я остался доволен совокупой черт, тем паче, что ехать практически всегда пришлось достаточно медлительно.
А меж тем, чем далее, тем расстояния меж населенными пт увеличивались. Я двигался по узенькой петляющей дороге с асфальтовым покрытием. В сотке км от столицы показались бугры, поросшие густыми джунглями, меж которыми петляли бессчетные маленькие каменистые реки. Жара – под 40о, влажность. Потому с наслаждением сворачивал на узенькие дорожки повдоль речек – находил, где бы искупаться.
Время от времени в протяжении многих км дорога преобразовывалась в подобие триальной трассы. Но Honda отлично ощущал себя тут, на узеньких тропинках, и с завидным упорством карабкался на любые подъемы. Повсевременно мешал высоко закрепленный груз – с ним тяжело балансировать на низкой скорости, и из-за этого я раза три падал на каменистых подъемах. А закрепить его по-другому нереально.
Дорогу осложняли бессчетные переправы и броды. Так что тем, кто соберется в эти края, советую непременно герметично упаковывать багаж и документы. Преграды я форсировал на достаточно высочайшей скорости с очень разгруженным фронтальным колесом – по другому байк сносило течением на скользких круглых камнях, а я летел в воду. Хотя «ванны» в такую жару были кстати... Большая часть проселочных дорог – глинистые, частью они усыпаны большими камнями. Но характерная этой местности красноватая глиняная пыль, схожая на жирную сажу, не докучает – она томная, потому подымается в воздух невысоко.
В сумерках въехал в Ванг Вьенг (Vang Vieng). Поиск ночлега в мгле – занятие непризнательное: вокруг ничего не видно. А утренняя картина может изумить. Так было и в сей раз: я пробудился в буковом домике на берегу маленький реки, в центре молодежной тусовки. Отовсюду неслись звуки музыки. Все это очень напомнило веселый Гоа, исключительно в наименьших масштабах. Городок оказался очень дорогим по расходам для туриста, но кислым, нацеленным на нескончаемое изнурительное веселье. К тому же летали тучи комаров и иной кусачей твари.
Два денька изучил округи. Набрел на дорогу, уводящую ввысь, в горные тропические заросли. Проехал по ней около 20 км с неизменным набором высоты – и так до отметки 1460 м. Местами уклон становился конструктивным, и байк тянул на пределе собственных способностей. Но движок не перегревался. Я тормознул у края глубочайшей расщелины: понизу росли большие деревья, их вершины доходили практически до того места, где я стоял. Из недр ярко-зеленой массы доносились клики одичавших животных. Боясь, что стану чьим-либо обедом, скоренько возвратился в город.
Дальше путь лежал в сторону Луанг Прaбанга (Luang Prabang). Мотик «ел» менее 3,5 л горючего на 100 км, так что бака хватало практически на 400 км. Горки «подрастали» все выше и теснились поближе друг к другу, и стало попрохладнее. В воздухе висел дым от пожаров – их устраивали местные, чтоб отвоевать у тропических зарослей землю под посевы. Скоро дорога перебежала в разряд горных, только время от времени спускалась вниз, к речкам. На берегах – молодежь в влажной одежке, с масками и малеханькими острогами. В плетеных плетенках несли копошащиеся деликатесы: крабов, улиток, жуков и водяных клопов. Из тропических зарослей группами на дорогу выходили охотники, вооруженные «калашами» и южноамериканскими автоматическими винтовками. Выглядели они колоритно и походили на партизан – на лицах многих глубочайшие шрамы. Вели себя миролюбиво, позволяли фотографировать.
Встретил велосипедиста из Германии, познакомились. Совместно выискали, где бы переночевать. Мне показалось, что он юноша опытнейший, но на привале выяснилось, что германец не способен разжечь костер, а в его багаже не нашлось кружки! Мастер велика признался: это его 1-ое путешествиеѕ Спали мы в гамаках, подвешенных под навесом из травы. Такие навесы встретишь всюду, где есть сельские поля, так что ночлег в близкорасположенных округах для тебя обеспечен.
Наутро условились повстречаться в Луанг Прабанге – до него 120 км. Пока велосипедист быстро терял вес на подъемах, я изучил тропинки и грунтовки, отходящие от основной дороги. Запомнилась одна дорожка: она, прекрасно петляя, уходила далековато в сторону и терялась в горном лесу. Рассмотрел, как она проходит через несколько поселков, ярко подсвеченных желтоватым солнцем и расположенных на высоте 1200–1300 м. Потянуло проехаться в ту сторону, но через 12 км жесткого триала оставил затею. Приходилось брать «ходом» все в большей и большей степени песочных промоин и крутых подъемов – исследование угрожало перевоплотиться в попытку самоубийстваѕ
Луанг Прабанг был столицей Лаоса до 1545 года. Город охраняется ЮНЕСКО как часть мирового культурного наследства. Он размещен в равнине реки Меконг и окружен со всех боков низкими горами, его декорируют древнейшие буддистские монастыри. Тут во всем чувствуется воздействие французской культуры – в течение многих лет французы жили в нем как колонизаторы. По улицам бродят бессчетные туристы, прилетевшие сюда отпраздновать Новый год по лаосскому календарю. В центре бывшей столицы, на высочайшем холмике высится буддийский храм, а еще стоит лафет от русской зенитки. Я забрался на него в надежде запечатлеть округи, но через густой дым, окутавший город, чуть рассмотрел Меконгѕ А вечерком вызнал, что мой германский велосипедист лежит в поликлинике с солнечными ожогами и пищеварительной заразой.
...И далее на север, в сторону городка Удом Ксай (Oudom Xai). Дорога длительно шла повдоль большой реки Нам Оу, впадавшей в Меконг. Заметив понизу, на берегу, скопление кое-чем занятого народа, спустился к воде. Оказалось, это старатели, они добывали золото очень экзотическим методом. Один надевал маску, закреплял на ней шланг, идущий от компрессора (каким обычно накачивают шины), хватал мешок и по веревке спускался в глубину резвого потока. Всплывал он минут через 10 с мешком, полным донного грунта. Другие члены «бригады» породу кропотливо промывали и складывали крупинки золота в металлическую банку...
В деревнях продавались арбузы – ими можно утолить жажду. Один арбуз тут стоит вчетверо дешевле банки кока-колы! А во сколько раз полезнее!.. Дорога снова запетляла посреди гор. Стали попадаться деревни, их обитатели одеты в классические для северных племен одежки. Встретил путников, опять-таки из Германии – супруга с супругой, они двигались на 2-ух загруженных под завязку Yamaha TT600. Поведали, что отмахали уже 22 000 км. С их градом катился пот – немцы экипировались очень основательно: томные кроссовые сапоги, кожаные брюки и куртки, шлемы с очками... К ночи, совсем запутавшись в примыкающих дорогах, я тормознул в некий гостинице со стенками из фанеры. Минут 40 на пальцах разъяснял обладателю, что на ужин съел бы рыбу и запил ее пивом. Нужно сказать, языковой барьер в Лаосе преодолеть тяжело – тут фактически никто не гласит по-английски, а если и повезет повстречать как-то обладающего английским, то облегчения не почувствуешь: лаосское произношение настолько специфически, что, проговаривая местным заглавие какого-либо населенного пт, считанного с написанного латинскими знаками, в ответ услышишь: «Бо као джай!» – «Не понимаю!». Даже если в момент разговора находишься в нем самом.
Из утреннего общения узнал, что до городка я не дотянул 5 км!.. Удом Ксай размещен в горной равнине и состоит из невеселых цементных строений повдоль 2-ух асфальтовых улиц. Более четверти населения – китайцы: во время индокитайской войны он служил базой для воинов Поднебеснойѕ В местной мотомастерской механики обедали в облаке аэрозоля от покрасочного пистолета. Подтянули и смазали цепь – и я выдвинулся далее.
Последующая цель – провинция Пхонгсали (Phongsali). В ней расположились несколько лесных заповедников. Они примечательны не только лишь умопомрачительной растительностью и живностью, да и тем, что на их местности есть дороги, обозначенные как «непригодные для транПодвескаа в сезон дождей». Это более удаленная северная провинция, тут проживает более 24 этнических групп и племен. У реки, повдоль которой извивалась узенькая полоса асфальта, что-то собирали несколько дам в прекрасных государственных костюмчиках. Головные уборы каждой богато расшиты серебряными украшениями. В этих местах мужчины одеваются совершенно просто, дамы же наряжаются так, как будто собрались на карнавал! Я, было, попробовал приблизиться, чтоб их сфотографировать, но они зашвыряли меня камнями.
Скоро деревни вообщем пропали из виду, но я встретил на обочине дороги несколько оголенных по пояс дам – коренных жительниц тропических зарослей. Они сушили на кострах какую-то травку. В горячем дымном мареве с силой стряхивали просушенные на огне снопы о землю, при всем этом звучно хохотали и, додумывался, отпускали в мой адресок шуточки. Собственной наготы «красотки» совсем не смущались и не пробовали прикрыться. Я провел в их обществе около часа, не до светских бесед – пробовал хоть что-то разъяснить. Но языковой барьер непреодолим! Перед камерой же позировали охотноѕ Позже я нередко встречал туземцев конкретно на дороге: они, используя дорожное полотно как комфортную площадку, распиливали деревья, плели корзины, сортировали грибы и корни...
По впечатанным в глину камням двигаться мучительно. Приемлимо кроссовая настройка подвески, рассчитанная на жесткие удары, не годилась для маленьких неровностей – приходилось снижать давление в шинах, чтоб восполнить стршную тряску. От тряски в ноутбуке открутились микровинты, а ранец протерся в нескольких местах.
В одном из городков я повстречал говорящего по-русски директора школы – он обучался в Москве во времена СССР. Пригласил к для себя отведать лаосскую рисовую самогонку. Я попросил показать на карте, где находятся деревни народности ака. Когда добрался в места их обитания, меня окружила масса галдящих малышей, дам и старух, мне протягивали самодельные игрушки, серебряные французские монеты XIX века, бусы...
В Пхонгсали прохладно даже в самое жаркое время года. Тут я в первый раз надел куртку. Обкатав за денек все округи, развернулся на восток. Ворачивался той же дорогой, через тропические заросли, и даже тут, в местах с широкой тенью меня чуть ли не хватил термический удар – температура поднялась до +40. Пришлось тормознуть, и я просидел в малеханькой речке до 4 часов денька. Наученный этим горьковатым опытом, вообщем закончил передвигаться в промежутке с пополудни до 3-х часов, в самое пекло.
В провинциальном городе Луанг Намта (Luang Namtha), в каком одна-единственная улица, я отыскал высокоскоростной Веб. Здравствуй, цивилизация! По счастливой случайности в местной гостинице познакомился с женщиной-этнографом из правительства Лаоса. Когда-то она обучалась в СССР и поэтому приемлимо гласила по-русски. От всей души обрадовавшись встрече, исполнила несколько песен из репертуара Наташи Царицой. И поинтересовалась: нет ли у меня с собой темного хлеба? Вот что нужно сюда везти на «сувениры»!.. Этнограф изучила воздействие цивилизации на ранее изолированные племена. От нее вызнал: вблизи есть два поселка, населенных ака, но добраться до их совершенно тяжело.
Руководствуясь приобретенными инструкциями, на последующий денек я принялся находить начало пути, ведущего в горные тропические заросли. Дорога оказалась очень сложной – и пришлось возвратиться. На другое утро, заправив полный бак и захватив про припас 10 л. бензина, я опять отправился находить деревни. По дороге натолкнулся на площадку, где работала новая строительная техника – пробивала путь в тропических зарослях. Мне поведали, что Америка желает приостановить местное создание опиума, вот все это и оплачивает. А меж тем значимая часть направленных сюда средств оседает в кармашках местных коррумпированных чиновников.
...Через 40 км въехал-таки в какую-то деревню. Всюду гуляли волы и мелкие темные свиньи. Из обитателей застал только высушенных временем и солнцем старых дедуль, другие обитатели селения, нужно осознавать, добывали пропитание в тропических зарослях. Эта деревня – самое высочайшее место, на которое я забрался за все путешествие: 1880 м...
Глиняной пылью стал забиваться картонный воздушный фильтр. Байк с таковой кубатурой очень чувствителен к содержанию кислорода в воздухе, и при засоренном фильтре, если б взобрался выше полутора тыщ метров над уровнем моря, движок вообщем перестает работать. Продуть фильтр не вышло – от высочайшей влажности глина практически спеклась на его поверхности. Что ж, помыл в бензине. После этого прослужил он недолго – позволил только возвратиться назад в столицу.
Еще через 14 км – деревня Мы То Као (как пишется латиницей, не знаю: заглавие только слышал от местных, на картах селение не обозначено). В ней что-то около 20 древесных домов, скрытых травой. Вокруг бегают собаки, кудахчут куры и копошатся хрюшки. В деревне расположился штаб германской гуманитарной группы, в ней три сотрудника. Они учат местных выжимать масло из семян сезама, приготавливать корм для свиней и домашней птицыѕ А еще их задачка – адаптировать туземцев к кока-коле, жевательным резинкам и сотовой связи. Я же считаю, что они делают это из чисто алчных целей. Ведь разрушается веками установленный тут уклад жизни, гибельному воздействию подвергается экосистема в целом. В оправдание немцы заявили, что туземцам не хватает пищи. Ага, естественно: да она кругом вырастает и свободно гуляет в тропических зарослях, и в множествах. При мне местные изловили змею, зажарили ее со срезанными побегами бамбука и, угостив меня, отлично позавтракали! За всегда поездки, куда бы ни забрался вглушь, не увидел ни 1-го измученного голодом человека – лицезрел только упитанных малышей, которые с неунывающим визгом носились по деревням. И это их, несчастных-изголодавшихся, желают насытить газ-водой и жвачкой?.. Вынужден огласить, ни один из 3-х участников гуманитарной группы не возжелал попасть в кадр. С чего бы это? И вообщем, они быстрее походили на разведотряд, выясняющий, чем можно поживиться в сказочно богатых тропических зарослях Лаоса.
Вроде бы то ни было, я решил тормознуть в этой деревне и использовать ее как базу – выезжать из нее в округи. Оставив ранец и канистру, днем налегке отправился в поселок Локу (Loku). По пути свернул в какую-то деревню. И что увидел! Местные возили дрова на телегах с каменными (!) колесамиѕ Еще через 15 км выехал к старенькому мосту через речку, у него повстречал 2-ух очень прекрасных дам в обычных голубых костюмчиках, испещренных серебром. Одна разгуливала по пояс оголенной. С матронами были малыши, а малость погодя подошел, я так думаю, супруг какой-то из них. На голове – кепка, фасоном как у Ленина, одет в щегольские галифе, а на поясе болтались кинжал и мачете в древесных ножнах. По-военному подтянутый, он кое-чем напомнил казака. Меня просто пригласили присесть с ними, угостили рисом и какими-то овощами, выложенными на большенном зеленоватом листе... Проехал далее – натолкнулся на покрытую мохом древнейшую буддийскую ступу. Пока ее рассматривал, мимо прошли юные монахи в оранжевых одеждах.
В тот денек до цели не добрался – пришлось к ночи возвратиться в Мы То Као, а назавтра повторил поход в Локу. По пути подобрал какого-то парня, ее обитателя. Honda практически захлебывалась на подъемах – из-за того, что был забит фильтр, и из-за неожиданной нагрузки в виде пассажира. В деревне мое возникновение вызвало удивление: гости тут – уникальность. Ее обитатели не похожи на коренных лаосцев. Тут, у самой границы с Китаем, в особенности приметно воздействие Поднебесной: местные носят соответствующие косички и бородки, у их более острые, монголоидные черты лица... Юноша, которого я подбросил, как мы добрались, здесь же развел кипучую деятельность – всем представил меня в наилучшем виде. И меня пригласили в дом. Стояла жара, и деревня, расположенная на склоне горы, прожаривалась в лучах застрявшего в зените солнца. Мне подливали рисовый самогон, а он мгновенно испарялся из организма, как будто его плескали на жаркую сковороду. После ужина, по местной традиции, мне сделали массаж ног. Но за все радости жизни просили средств. Я откупался маленькими купюрами.
Переночевал тут же, в Локу, и возвратился в Мы То Као. Возвращение проходило тяжело – всю ночь шел ливень. Это признак того, что наступал сезон дождиков. Днем возжелал снова подъехать к мосту, но дорогу развезло так, что, упав несколько раз в лужи, заполненные глиняной сметаной, я застрял перед безопасным на вид подъемом. Протектор одномоментно забился, и я попробовал втолкать мотик в горку, но мы здесь же соскользнули в грязь. Все эти усугубившиеся трудности я воспринял как намек: пора убираться восвояси. Собрал вещи, попрощался с доброжелательными жителями и с черепашьей скоростью двинул назад, к асфальту. Только поздно вечерком, прибыв в Луанг Намта, длительно и с трудом отмывал глину с себя и байка...
В Луанг Прабанге пришлось выручать камеру от потоков воды. Но на этот раз не дождевой: местные, а совместно с ними туристы праздновали пришествие Нового года и, соблюдая обычный обряд, низвергали друг на друга ливни – из водяных пистолетов, ведер, ковшей, шлангов. По улицам разъезжали авто, набитые лаосцами в влажных до нити карнавальных костюмчиках...
Последний город, куда я желал добраться – Пхонсаван (Phonsavan). Он очень пострадал во время так именуемой Потаенной войны США с Лаосом в 1964–1973 гг. Наименее чем за 10 лет америкосы скинули на страну выше 2,5 миллионов тонн взрывчатых веществ, выходит, примерно по 500 кг на каждого обитателя. Таким макаром Соединенные Штаты желали предупредить распространение коммунизма в этом регионе. Армия США в этой стране действовала секретно, так как не считая интернационального права, нарушались и законы Штатов. До настоящего времени в Лаосе есть закрытые – так как неразминированные – зоны, раз в год от неразорвавшихся в ту войну, но взорвавшихся на данный момент бомб погибает по 10-ку мирных обитателей.
Но Пхонгсаван известен к тому же собственной Равниной Кувшинов. По воззрению ученых, эти огромные кувшины сделаны 1500–2000 годов назад старым народом, проживавшим в Юго-Восточной Азии. Культура его остается совсем неизученной. Подразумевают, что кувшины использовали или как похоронные урны, или для хранения воды. Лаосские же легенды говорят, что в этой равнине жили гиганты. По другой версии, повелитель Кхунг Чынг, старый правитель, одержав победу над неприятелями, повелел сделать большие кувшины, чтоб приготовить в их для воинов-победителей рисовое вино. Если учитывать, что некие кувшины высотой выше людского роста и их было величавое огромное количество, вина вправду хватило бы на огромную армию. Я склонен поверить последней легенде.
По дороге вспять, во Вьентьян, дождики становились все лучше, и байк мотало на раскисшей глине. Я въехал в глухие тропические заросли с высокими деревьями. Тут появились тяжело груженные лесовозы и слоны, таскающие бревна. Некие грузовики намертво засели в глиняных колеях...
Владелец прокатной конторы не стал придираться к состоянию байка, более того, даже не посмотрел на него. Когда я посетовал на то, что подвел воздушный фильтр, он... показал мне поролоновый: оказывается, у него был и таковой. А я-то страдал!
Что осталось за спиной? Общий пробег – 4150 км, из их приблизительно 2500 – по дорогам с асфальтовым покрытием. На пищу, проживание, бензин и маленькие покупки я издержал сумму, эквивалентную 530 евро. Стопроцентно заездил практически новейшую сначала путешествия цепь. Износ задней покрышки – 70%. Расход горючего колебался в границах 3,2–4 литра на 100 км. Расход масла близок к нулю. От вибрации открутились и потерялись винты подрамника. При падении немного замял бак.
Honda XR250 Baja – надежный байк с низким расходом горючего. Но для дорожного дальнобоя не наилучший: передвигаться на огромные расстояния мешает посадка (она напрочь лишает комфорта) и жесткие опции подвесок, не отрабатывающие маленькие выпуклости. Другое дело, на тропинках и подъемах Baja только неплох. А для критерий езды, похожих с теми, с какими я столкнулся в Лаосе, и водителя весом до 85 кг и ростом 180 см это аппарат – лучше не придумаешь.
Александр Елисеев, Санкт-Петербург
Смотрю на карту – в этой стране горный рельеф (люблю ездить по горным дорогам). Читаю справочники – тут огромное количество племен, сохранивших древнейшие культурные традиции (туземцы увлекательны мне как фотографу). Из путеводителя вызнал, что никаких военных конфликтов на местности этого коммунистического страны нет и обстановка в стране полностью размеренная... Пищу!Прилетел в Таиланд. Сначала собирался взять напрокат тут, в Бангкоке, Honda XR250 Baja и уже «верхом» двинуться в сторону Лаоса. Но тайцы запросили большой валютный залог за внедрение байка за пределами страны. Нет, не потяну – и на поезде выдвинулся во Вьентьян (Vientiane), столицу Лаоса. Со мною в одном купе ехал ирландец, он с ходу предложил испить водки. Но составить ему компанию не сумел – водку не пью. Европейцев же в этих странах завлекает в том числе и дешевенький алкоголь.
Гостиница в столице обошлась мне... в два евро. Оставил вещи в комнате с замком, который можно открыть зубочисткой, и отправился на поиски мотика. Забегая вперед, скажу то, что охарактеризовывает местных по части приличия и законопослушания. Во время поездки я нередко и навечно оставлял байк с прикрепленным к нему багажом на улицах различных селений (а несколько раз к тому же забывал ключи в замке зажигания!), но никогда ничего не пропало!.. Пройдя по размеренным, совершенно нестоличным на вид улочкам со обилием осторожных ресторанчиков и магазинчиков, увидел несколько «Хонд» с табличками «For rent». Посреди их и разыскиваемый аппарат. Улыбчивая лаоска назначила стоимость за прокат – 900 бат в денек (в перерасчете на тайландскую валюту, а на наши – около 700 руб.). Втрое дороже, чем Таиланде! Но ведь это Восток – нужно сбивать стоимость. Торговались длительно. Оппонент позвал выручку: я познакомился с ее супругом, владельцем мастерской. Стоимость свалилась до 650 бат (500 руб.). Другими словами прокат в течение 27 дней стоил около 14 000 руб. Энциклопедия грузовых автомобилей пришлось заплатить вперед. Не жаль: владелец выкатил другой байк, не с «витрины» – в безупречном состоянии и на новейшей резине. В залог попросил загранпаПодвеска. Я длительно сопротивлялся – не в наших традициях расставаться с документом. Можно, гласит, без паПодвескаа, но тогда оставь 1500 баксов. Таких средств у меня не было. После его уверений, что все будет ОК, пришлось-таки выложить документ. С собой у меня осталась только его ксерокопия. Ее позже пару раз просили предъявлять в приграничных зонах. Ничего, проходило...
Условились, что заберу байк завтра. Пока же владелец мастерской разлюбезно предложил попользоваться его великом. На нем я и отправился поменять евро на кипы – местную валюту. За 100 евро я получил толстую пачку местных банкнот (курс: 1 евро = 13 000 кип). С кипойѕ кип ощущаешь себя уверенно. Чтоб проиллюстрировать разброс цен, назову: бутылка известного Lao Beer стоит в среднем 8000 кип, литр бензина – 10 000–12 000 кип.
На улицах Вьентьяна трафика практически нет, людей не достаточно. Обстановка – как в провинциальном курортном городе. Всюду за столиками, потягивая пиво, посиживают туристы и местные. Обитатели городка сдержанны по отношению к иноземцам: официанты в кафе не стоят над душой в ожидании чаевых, таксисты не пристают на каждом углу, а торговцы в лавках не ухищряются в надежде реализовать какую-нибудь ересь по тройной стоимости. Ведут себя расслабленно и с достоинством, чем напоминают японцев. Мне показалось, что лаосцы не то чтоб немеркантильны – в туристах они лицезреют не только лишь источник дохода, но кое-где просто людей, а поэтому почти всегда идут на уступки, не пробуют «выжать» вас до конца.
На последующий денек, прикрепив к байку маленький по размерам, но достаточно тяжкий непромокаемый ранец, выдвинулся в сторону Вангвьенга. Ехал не торопясь, то и дело сворачивал на примыкающие грунтовые дороги. Генеральное направление – север и северо-запад Лаоса. Судя по картам (достаточно средним, но наилучших достать не сумел), конкретно там самые недоступные районы с дорогами без асфальта. Из экипировки на мне высочайшие горные башмаки, легкий, повсевременно съезжающий на затылок шлем и непромокаемая куртка. С собой взял навигатор, камеру, монопод, компьютер, спальник и гамак. На руле закрепил карту, которую «заламинировал» прозрачным скотчем.
Honda показал себя достаточно милым байком с очень тяговитым, хотя и работающим в узеньком спектре оборотов движком. Руль легкий, рычаг сцепления (с огромным ходом) выжимался свободно. Применимые для критерий езды по асфальту тормоза, маленький расход горючего. Малозначительные вибрации и жесткое на кручение шасси – все это на не плохих дорогах превращает управление в приятный процесс. Но скоро очень глубочайшая – приемлимо кроссовая посадка с высоко поднятыми коленями стала утомлять: даже на асфальте приходилось длительно ехать стоя (за что в один прекрасный момент меня пожурил полицейский). Движок тянул как лебедка, но байк ускорялся медлительно. По-видимому, это расплата за высочайший вращающий момент, умеренно распределенный во всем спектре оборотов. Все-же 250 «кубов» не достаточно для такового рода путешествий, и кто-то, подозреваю, в моей ситуации именовал бы машину «тупой». В целом же я остался доволен совокупой черт, тем паче, что ехать практически всегда пришлось достаточно медлительно.
А меж тем, чем далее, тем расстояния меж населенными пт увеличивались. Я двигался по узенькой петляющей дороге с асфальтовым покрытием. В сотке км от столицы показались бугры, поросшие густыми джунглями, меж которыми петляли бессчетные маленькие каменистые реки. Жара – под 40о, влажность. Потому с наслаждением сворачивал на узенькие дорожки повдоль речек – находил, где бы искупаться.
Время от времени в протяжении многих км дорога преобразовывалась в подобие триальной трассы. Но Honda отлично ощущал себя тут, на узеньких тропинках, и с завидным упорством карабкался на любые подъемы. Повсевременно мешал высоко закрепленный груз – с ним тяжело балансировать на низкой скорости, и из-за этого я раза три падал на каменистых подъемах. А закрепить его по-другому нереально.
Дорогу осложняли бессчетные переправы и броды. Так что тем, кто соберется в эти края, советую непременно герметично упаковывать багаж и документы. Преграды я форсировал на достаточно высочайшей скорости с очень разгруженным фронтальным колесом – по другому байк сносило течением на скользких круглых камнях, а я летел в воду. Хотя «ванны» в такую жару были кстати... Большая часть проселочных дорог – глинистые, частью они усыпаны большими камнями. Но характерная этой местности красноватая глиняная пыль, схожая на жирную сажу, не докучает – она томная, потому подымается в воздух невысоко.В сумерках въехал в Ванг Вьенг (Vang Vieng). Поиск ночлега в мгле – занятие непризнательное: вокруг ничего не видно. А утренняя картина может изумить. Так было и в сей раз: я пробудился в буковом домике на берегу маленький реки, в центре молодежной тусовки. Отовсюду неслись звуки музыки. Все это очень напомнило веселый Гоа, исключительно в наименьших масштабах. Городок оказался очень дорогим по расходам для туриста, но кислым, нацеленным на нескончаемое изнурительное веселье. К тому же летали тучи комаров и иной кусачей твари.
Два денька изучил округи. Набрел на дорогу, уводящую ввысь, в горные тропические заросли. Проехал по ней около 20 км с неизменным набором высоты – и так до отметки 1460 м. Местами уклон становился конструктивным, и байк тянул на пределе собственных способностей. Но движок не перегревался. Я тормознул у края глубочайшей расщелины: понизу росли большие деревья, их вершины доходили практически до того места, где я стоял. Из недр ярко-зеленой массы доносились клики одичавших животных. Боясь, что стану чьим-либо обедом, скоренько возвратился в город.
Дальше путь лежал в сторону Луанг Прaбанга (Luang Prabang). Мотик «ел» менее 3,5 л горючего на 100 км, так что бака хватало практически на 400 км. Горки «подрастали» все выше и теснились поближе друг к другу, и стало попрохладнее. В воздухе висел дым от пожаров – их устраивали местные, чтоб отвоевать у тропических зарослей землю под посевы. Скоро дорога перебежала в разряд горных, только время от времени спускалась вниз, к речкам. На берегах – молодежь в влажной одежке, с масками и малеханькими острогами. В плетеных плетенках несли копошащиеся деликатесы: крабов, улиток, жуков и водяных клопов. Из тропических зарослей группами на дорогу выходили охотники, вооруженные «калашами» и южноамериканскими автоматическими винтовками. Выглядели они колоритно и походили на партизан – на лицах многих глубочайшие шрамы. Вели себя миролюбиво, позволяли фотографировать.
Встретил велосипедиста из Германии, познакомились. Совместно выискали, где бы переночевать. Мне показалось, что он юноша опытнейший, но на привале выяснилось, что германец не способен разжечь костер, а в его багаже не нашлось кружки! Мастер велика признался: это его 1-ое путешествиеѕ Спали мы в гамаках, подвешенных под навесом из травы. Такие навесы встретишь всюду, где есть сельские поля, так что ночлег в близкорасположенных округах для тебя обеспечен.
Наутро условились повстречаться в Луанг Прабанге – до него 120 км. Пока велосипедист быстро терял вес на подъемах, я изучил тропинки и грунтовки, отходящие от основной дороги. Запомнилась одна дорожка: она, прекрасно петляя, уходила далековато в сторону и терялась в горном лесу. Рассмотрел, как она проходит через несколько поселков, ярко подсвеченных желтоватым солнцем и расположенных на высоте 1200–1300 м. Потянуло проехаться в ту сторону, но через 12 км жесткого триала оставил затею. Приходилось брать «ходом» все в большей и большей степени песочных промоин и крутых подъемов – исследование угрожало перевоплотиться в попытку самоубийстваѕ
Луанг Прабанг был столицей Лаоса до 1545 года. Город охраняется ЮНЕСКО как часть мирового культурного наследства. Он размещен в равнине реки Меконг и окружен со всех боков низкими горами, его декорируют древнейшие буддистские монастыри. Тут во всем чувствуется воздействие французской культуры – в течение многих лет французы жили в нем как колонизаторы. По улицам бродят бессчетные туристы, прилетевшие сюда отпраздновать Новый год по лаосскому календарю. В центре бывшей столицы, на высочайшем холмике высится буддийский храм, а еще стоит лафет от русской зенитки. Я забрался на него в надежде запечатлеть округи, но через густой дым, окутавший город, чуть рассмотрел Меконгѕ А вечерком вызнал, что мой германский велосипедист лежит в поликлинике с солнечными ожогами и пищеварительной заразой.
...И далее на север, в сторону городка Удом Ксай (Oudom Xai). Дорога длительно шла повдоль большой реки Нам Оу, впадавшей в Меконг. Заметив понизу, на берегу, скопление кое-чем занятого народа, спустился к воде. Оказалось, это старатели, они добывали золото очень экзотическим методом. Один надевал маску, закреплял на ней шланг, идущий от компрессора (каким обычно накачивают шины), хватал мешок и по веревке спускался в глубину резвого потока. Всплывал он минут через 10 с мешком, полным донного грунта. Другие члены «бригады» породу кропотливо промывали и складывали крупинки золота в металлическую банку...В деревнях продавались арбузы – ими можно утолить жажду. Один арбуз тут стоит вчетверо дешевле банки кока-колы! А во сколько раз полезнее!.. Дорога снова запетляла посреди гор. Стали попадаться деревни, их обитатели одеты в классические для северных племен одежки. Встретил путников, опять-таки из Германии – супруга с супругой, они двигались на 2-ух загруженных под завязку Yamaha TT600. Поведали, что отмахали уже 22 000 км. С их градом катился пот – немцы экипировались очень основательно: томные кроссовые сапоги, кожаные брюки и куртки, шлемы с очками... К ночи, совсем запутавшись в примыкающих дорогах, я тормознул в некий гостинице со стенками из фанеры. Минут 40 на пальцах разъяснял обладателю, что на ужин съел бы рыбу и запил ее пивом. Нужно сказать, языковой барьер в Лаосе преодолеть тяжело – тут фактически никто не гласит по-английски, а если и повезет повстречать как-то обладающего английским, то облегчения не почувствуешь: лаосское произношение настолько специфически, что, проговаривая местным заглавие какого-либо населенного пт, считанного с написанного латинскими знаками, в ответ услышишь: «Бо као джай!» – «Не понимаю!». Даже если в момент разговора находишься в нем самом.
Из утреннего общения узнал, что до городка я не дотянул 5 км!.. Удом Ксай размещен в горной равнине и состоит из невеселых цементных строений повдоль 2-ух асфальтовых улиц. Более четверти населения – китайцы: во время индокитайской войны он служил базой для воинов Поднебеснойѕ В местной мотомастерской механики обедали в облаке аэрозоля от покрасочного пистолета. Подтянули и смазали цепь – и я выдвинулся далее.
Последующая цель – провинция Пхонгсали (Phongsali). В ней расположились несколько лесных заповедников. Они примечательны не только лишь умопомрачительной растительностью и живностью, да и тем, что на их местности есть дороги, обозначенные как «непригодные для транПодвескаа в сезон дождей». Это более удаленная северная провинция, тут проживает более 24 этнических групп и племен. У реки, повдоль которой извивалась узенькая полоса асфальта, что-то собирали несколько дам в прекрасных государственных костюмчиках. Головные уборы каждой богато расшиты серебряными украшениями. В этих местах мужчины одеваются совершенно просто, дамы же наряжаются так, как будто собрались на карнавал! Я, было, попробовал приблизиться, чтоб их сфотографировать, но они зашвыряли меня камнями.Скоро деревни вообщем пропали из виду, но я встретил на обочине дороги несколько оголенных по пояс дам – коренных жительниц тропических зарослей. Они сушили на кострах какую-то травку. В горячем дымном мареве с силой стряхивали просушенные на огне снопы о землю, при всем этом звучно хохотали и, додумывался, отпускали в мой адресок шуточки. Собственной наготы «красотки» совсем не смущались и не пробовали прикрыться. Я провел в их обществе около часа, не до светских бесед – пробовал хоть что-то разъяснить. Но языковой барьер непреодолим! Перед камерой же позировали охотноѕ Позже я нередко встречал туземцев конкретно на дороге: они, используя дорожное полотно как комфортную площадку, распиливали деревья, плели корзины, сортировали грибы и корни...
По впечатанным в глину камням двигаться мучительно. Приемлимо кроссовая настройка подвески, рассчитанная на жесткие удары, не годилась для маленьких неровностей – приходилось снижать давление в шинах, чтоб восполнить стршную тряску. От тряски в ноутбуке открутились микровинты, а ранец протерся в нескольких местах.
В одном из городков я повстречал говорящего по-русски директора школы – он обучался в Москве во времена СССР. Пригласил к для себя отведать лаосскую рисовую самогонку. Я попросил показать на карте, где находятся деревни народности ака. Когда добрался в места их обитания, меня окружила масса галдящих малышей, дам и старух, мне протягивали самодельные игрушки, серебряные французские монеты XIX века, бусы...
В Пхонгсали прохладно даже в самое жаркое время года. Тут я в первый раз надел куртку. Обкатав за денек все округи, развернулся на восток. Ворачивался той же дорогой, через тропические заросли, и даже тут, в местах с широкой тенью меня чуть ли не хватил термический удар – температура поднялась до +40. Пришлось тормознуть, и я просидел в малеханькой речке до 4 часов денька. Наученный этим горьковатым опытом, вообщем закончил передвигаться в промежутке с пополудни до 3-х часов, в самое пекло.
В провинциальном городе Луанг Намта (Luang Namtha), в каком одна-единственная улица, я отыскал высокоскоростной Веб. Здравствуй, цивилизация! По счастливой случайности в местной гостинице познакомился с женщиной-этнографом из правительства Лаоса. Когда-то она обучалась в СССР и поэтому приемлимо гласила по-русски. От всей души обрадовавшись встрече, исполнила несколько песен из репертуара Наташи Царицой. И поинтересовалась: нет ли у меня с собой темного хлеба? Вот что нужно сюда везти на «сувениры»!.. Этнограф изучила воздействие цивилизации на ранее изолированные племена. От нее вызнал: вблизи есть два поселка, населенных ака, но добраться до их совершенно тяжело.
Руководствуясь приобретенными инструкциями, на последующий денек я принялся находить начало пути, ведущего в горные тропические заросли. Дорога оказалась очень сложной – и пришлось возвратиться. На другое утро, заправив полный бак и захватив про припас 10 л. бензина, я опять отправился находить деревни. По дороге натолкнулся на площадку, где работала новая строительная техника – пробивала путь в тропических зарослях. Мне поведали, что Америка желает приостановить местное создание опиума, вот все это и оплачивает. А меж тем значимая часть направленных сюда средств оседает в кармашках местных коррумпированных чиновников....Через 40 км въехал-таки в какую-то деревню. Всюду гуляли волы и мелкие темные свиньи. Из обитателей застал только высушенных временем и солнцем старых дедуль, другие обитатели селения, нужно осознавать, добывали пропитание в тропических зарослях. Эта деревня – самое высочайшее место, на которое я забрался за все путешествие: 1880 м...
Глиняной пылью стал забиваться картонный воздушный фильтр. Байк с таковой кубатурой очень чувствителен к содержанию кислорода в воздухе, и при засоренном фильтре, если б взобрался выше полутора тыщ метров над уровнем моря, движок вообщем перестает работать. Продуть фильтр не вышло – от высочайшей влажности глина практически спеклась на его поверхности. Что ж, помыл в бензине. После этого прослужил он недолго – позволил только возвратиться назад в столицу.
Еще через 14 км – деревня Мы То Као (как пишется латиницей, не знаю: заглавие только слышал от местных, на картах селение не обозначено). В ней что-то около 20 древесных домов, скрытых травой. Вокруг бегают собаки, кудахчут куры и копошатся хрюшки. В деревне расположился штаб германской гуманитарной группы, в ней три сотрудника. Они учат местных выжимать масло из семян сезама, приготавливать корм для свиней и домашней птицыѕ А еще их задачка – адаптировать туземцев к кока-коле, жевательным резинкам и сотовой связи. Я же считаю, что они делают это из чисто алчных целей. Ведь разрушается веками установленный тут уклад жизни, гибельному воздействию подвергается экосистема в целом. В оправдание немцы заявили, что туземцам не хватает пищи. Ага, естественно: да она кругом вырастает и свободно гуляет в тропических зарослях, и в множествах. При мне местные изловили змею, зажарили ее со срезанными побегами бамбука и, угостив меня, отлично позавтракали! За всегда поездки, куда бы ни забрался вглушь, не увидел ни 1-го измученного голодом человека – лицезрел только упитанных малышей, которые с неунывающим визгом носились по деревням. И это их, несчастных-изголодавшихся, желают насытить газ-водой и жвачкой?.. Вынужден огласить, ни один из 3-х участников гуманитарной группы не возжелал попасть в кадр. С чего бы это? И вообщем, они быстрее походили на разведотряд, выясняющий, чем можно поживиться в сказочно богатых тропических зарослях Лаоса.
Вроде бы то ни было, я решил тормознуть в этой деревне и использовать ее как базу – выезжать из нее в округи. Оставив ранец и канистру, днем налегке отправился в поселок Локу (Loku). По пути свернул в какую-то деревню. И что увидел! Местные возили дрова на телегах с каменными (!) колесамиѕ Еще через 15 км выехал к старенькому мосту через речку, у него повстречал 2-ух очень прекрасных дам в обычных голубых костюмчиках, испещренных серебром. Одна разгуливала по пояс оголенной. С матронами были малыши, а малость погодя подошел, я так думаю, супруг какой-то из них. На голове – кепка, фасоном как у Ленина, одет в щегольские галифе, а на поясе болтались кинжал и мачете в древесных ножнах. По-военному подтянутый, он кое-чем напомнил казака. Меня просто пригласили присесть с ними, угостили рисом и какими-то овощами, выложенными на большенном зеленоватом листе... Проехал далее – натолкнулся на покрытую мохом древнейшую буддийскую ступу. Пока ее рассматривал, мимо прошли юные монахи в оранжевых одеждах.
В тот денек до цели не добрался – пришлось к ночи возвратиться в Мы То Као, а назавтра повторил поход в Локу. По пути подобрал какого-то парня, ее обитателя. Honda практически захлебывалась на подъемах – из-за того, что был забит фильтр, и из-за неожиданной нагрузки в виде пассажира. В деревне мое возникновение вызвало удивление: гости тут – уникальность. Ее обитатели не похожи на коренных лаосцев. Тут, у самой границы с Китаем, в особенности приметно воздействие Поднебесной: местные носят соответствующие косички и бородки, у их более острые, монголоидные черты лица... Юноша, которого я подбросил, как мы добрались, здесь же развел кипучую деятельность – всем представил меня в наилучшем виде. И меня пригласили в дом. Стояла жара, и деревня, расположенная на склоне горы, прожаривалась в лучах застрявшего в зените солнца. Мне подливали рисовый самогон, а он мгновенно испарялся из организма, как будто его плескали на жаркую сковороду. После ужина, по местной традиции, мне сделали массаж ног. Но за все радости жизни просили средств. Я откупался маленькими купюрами.
Переночевал тут же, в Локу, и возвратился в Мы То Као. Возвращение проходило тяжело – всю ночь шел ливень. Это признак того, что наступал сезон дождиков. Днем возжелал снова подъехать к мосту, но дорогу развезло так, что, упав несколько раз в лужи, заполненные глиняной сметаной, я застрял перед безопасным на вид подъемом. Протектор одномоментно забился, и я попробовал втолкать мотик в горку, но мы здесь же соскользнули в грязь. Все эти усугубившиеся трудности я воспринял как намек: пора убираться восвояси. Собрал вещи, попрощался с доброжелательными жителями и с черепашьей скоростью двинул назад, к асфальту. Только поздно вечерком, прибыв в Луанг Намта, длительно и с трудом отмывал глину с себя и байка...
В Луанг Прабанге пришлось выручать камеру от потоков воды. Но на этот раз не дождевой: местные, а совместно с ними туристы праздновали пришествие Нового года и, соблюдая обычный обряд, низвергали друг на друга ливни – из водяных пистолетов, ведер, ковшей, шлангов. По улицам разъезжали авто, набитые лаосцами в влажных до нити карнавальных костюмчиках...
Последний город, куда я желал добраться – Пхонсаван (Phonsavan). Он очень пострадал во время так именуемой Потаенной войны США с Лаосом в 1964–1973 гг. Наименее чем за 10 лет америкосы скинули на страну выше 2,5 миллионов тонн взрывчатых веществ, выходит, примерно по 500 кг на каждого обитателя. Таким макаром Соединенные Штаты желали предупредить распространение коммунизма в этом регионе. Армия США в этой стране действовала секретно, так как не считая интернационального права, нарушались и законы Штатов. До настоящего времени в Лаосе есть закрытые – так как неразминированные – зоны, раз в год от неразорвавшихся в ту войну, но взорвавшихся на данный момент бомб погибает по 10-ку мирных обитателей.
Но Пхонгсаван известен к тому же собственной Равниной Кувшинов. По воззрению ученых, эти огромные кувшины сделаны 1500–2000 годов назад старым народом, проживавшим в Юго-Восточной Азии. Культура его остается совсем неизученной. Подразумевают, что кувшины использовали или как похоронные урны, или для хранения воды. Лаосские же легенды говорят, что в этой равнине жили гиганты. По другой версии, повелитель Кхунг Чынг, старый правитель, одержав победу над неприятелями, повелел сделать большие кувшины, чтоб приготовить в их для воинов-победителей рисовое вино. Если учитывать, что некие кувшины высотой выше людского роста и их было величавое огромное количество, вина вправду хватило бы на огромную армию. Я склонен поверить последней легенде.По дороге вспять, во Вьентьян, дождики становились все лучше, и байк мотало на раскисшей глине. Я въехал в глухие тропические заросли с высокими деревьями. Тут появились тяжело груженные лесовозы и слоны, таскающие бревна. Некие грузовики намертво засели в глиняных колеях...
Владелец прокатной конторы не стал придираться к состоянию байка, более того, даже не посмотрел на него. Когда я посетовал на то, что подвел воздушный фильтр, он... показал мне поролоновый: оказывается, у него был и таковой. А я-то страдал!
Что осталось за спиной? Общий пробег – 4150 км, из их приблизительно 2500 – по дорогам с асфальтовым покрытием. На пищу, проживание, бензин и маленькие покупки я издержал сумму, эквивалентную 530 евро. Стопроцентно заездил практически новейшую сначала путешествия цепь. Износ задней покрышки – 70%. Расход горючего колебался в границах 3,2–4 литра на 100 км. Расход масла близок к нулю. От вибрации открутились и потерялись винты подрамника. При падении немного замял бак.
Honda XR250 Baja – надежный байк с низким расходом горючего. Но для дорожного дальнобоя не наилучший: передвигаться на огромные расстояния мешает посадка (она напрочь лишает комфорта) и жесткие опции подвесок, не отрабатывающие маленькие выпуклости. Другое дело, на тропинках и подъемах Baja только неплох. А для критерий езды, похожих с теми, с какими я столкнулся в Лаосе, и водителя весом до 85 кг и ростом 180 см это аппарат – лучше не придумаешь.