ГЛИНТВЕЙН ПО-АВТОБАЗОВСКИ
ГЛИНТВЕЙН ПО-АВТОБАЗОВСКИ
КЛУБ Автовладельцев
ГЛИНТВЕЙН ПО-АВТОБАЗОВСКИ
Алкоголь в малых дозах безобиден в любом количестве.
Миша Жванецкий
Екатеринбург Аркадий КОЗЛОВ
(На конкурс "Журналист")
В беспечные застойные времена довелось мне поработать на одной автобазе. Полтора 10-ка грузовичков, в большинстве ГАЗ-53, все как один с будками. Поэтому как автобаза обслуживала продуктовые магазины. Стало быть, и завгар Афанасий Петрович был не просто завгар, а большой человек. Все же шоферская братия называла его просто Петровичем.
Грузовичок мне достался ни юный, ни старенькый. Заводился, обыкновенно, отверткой. Помню, впереди все побрякивало что-то. Я к Петровичу пару раз подходил, чтоб слесаря поглядели, да он все отмахивался. Работа была не пыльная: забираешь грузчика - и по базам.
Потихоньку меня все почаще стали отправлять на местный ликеро-водочный завод. Может, так как не пил я? Либо не крал? Не знаю. Грузчик-экспедитор Саня всегда одаривал меня бутылкой водки. Воровал он их каждый денек, и делалось это до наивности просто. Как оказывается, некий процент стеклопосуды списывается на бой при транПодвескаировке. Но сдавать отбитое горлышко полагалось совместно с пробкой. Пробка должна быть целой, "без повреждений". Саня отбирал необходимое количество бутылок и не спеша сшибал у их горлышки. Бутылки звонко ойкали, после этого содержимое их сливалось в потертую капроновую канистру неопределенного цвета, а горлышки с пробками без видимых следов покушения аккуратненько складывались в сетку.
А сейчас представьте июньский денек. Жара. Тополиный пух. Наш грузовичок, подвывая и побрякивая (так и не сподобился Петрович распорядиться, чтоб слесаря поглядели), черепашьим ходом вкатывается на местность ликеро-водочного. Подъезжаем к помосту. Санек, схватив пачку затратных, одномоментно исчезает кое-где в полутемных недрах склада. Я распахиваю дверцу, чтобы продувало кабину, и открываю потертый томик возлюбленных Стругацких. Время идет неприметно. И вдруг я вижу впереди себя глаза Сани. Глаза совсем одичавшие. Оказывается, он орет, и издавна. Но почему-либо ничего не слышно. А-а, он не орет, а только открывает рот. Видимо, получив излишек воспоминаний, нет слов выразить чувства, которые его переполняют. Я закрыл томик и молчком уставился на него. В конце концов, Саня сумел справиться с собой. Видно невооруженным глазом, что это стоило ему нечеловеческих усилий. Глубоко вздохнув и взявшись рукой за сердечко, произнес: "Ведро у тебя есть?". Но ведра не было.
- А что есть?
- Да ничего нет. Что случилось-то? Может, огнетушитель подойдет?
Саня не ответил, а только как-то удивительно поглядел на меня, махнул рукою и нырнул опять на склад. Через несколько минут он появился передо мной с пожарным ведром в руке. Вид у него был уже не рассеянный, а деловой.
- Куда сливать будем? - спросил он.
- Что сливать?
- Как это что? Как что? Вино!
- Какое вино?
- Не знаю. "Агдам" вроде. Вот, сам взгляни. Полное ведро!
- Да откуда?
- Ты, давай, кончай рынок и гласи, куда сливать будем. Время-то идет! Емкость лопнула. С вином. Ох, и хлещет же! Тонн 40 уж вылилось.
- А-а-а. Вот в чем дело. Поня-я-ятно. Но здесь, Саня, такое дело... Некуда сливать-то.
- Да как это некуда? Я ведро на 5 минут одолжил! За рупь! Сливай, куда хочешь!
- Да некуда же, для тебя говорю! Не в радиатор же! - огрызнулся я и здесь же прикусил язык. Саня уже был под машиной. А из краника бодренькой струйкой стекала заржавелая вода. Сейчас дара речи лишился я. Саня, опорожнив радиатор, влил в него ведро вина. Радиатора, но, не хватило. Саня удовлетворенно хмыкнул, похлопал меня по плечу ("все нормально, юноша!") и рванул на 2-ой заход.
В общем, вошло больше 2-ух ведер. Загружаться мы не стали - на заводе ЧП, всех прогнали. Поехали в гараж. Только вино - это ведь не вода. Температура кипения не та, и вскипели мы два раза пока добрались. Пришлось останавливаться.
На автобазе правило оживление. Сам Петрович нас встречал у ворот. И скомандовал: "На яму, быстренько!" Я решил, что наконец передок перетряхивать будут. Но ошибся. Заглушив движок, я услышал под машиной возбужденный галдеж. Вылез из кабины, заглянул в яму. Люд стоял с кружками! Культурно, в порядке очереди! Подходили по одному. Обжигаясь, открывали краник. Оттуда, шипя и брызгаясь, вырывалась совместно с удушливым паром тугая грязная струя.
Все бы кончилось тихо-мирно, если бы не Саня... Он с самого начала ощущал себя героем, а здесь еще лишку хватанул, да в жарком виде... Короче, залез он в ЗИЛ. Единственный в гараже, совершенно новый ЗИЛ. Посиживал он за рулем 1-ый и, я надеюсь, последний раз в жизни. Бодро повернул ключ, стартер завертелся, тяжело проворачивая коленвал, а так как машина стояла на скорости, то она, естественно, поехала. Медлительно, рывками, но поехала. Позже движок грозно рыкнул и завелся. Рывки сходу закончились, ЗИЛ прибавил ходу. Саня вцепился в руль и начал, по-видимому, жать на все, что нажимается. Резко скрежетнуло железо - ЗИЛ прошелся бортом по завгаровскому "уазику". "Уазик" развернуло боком и стукнуло передком о бетонную подушку. Звонко посыпалось стекло. ЗИЛ урча двигался далее. А перед ним стояла новая "шестерка" Петровича. Люд затаил дыхание. Но ЗИЛ каким-то чудом миновал беззащитного "жигуля" и уперся широким лбом в ворота. Колеса провернулись разок, и движок заглох. Ворота оказались крепче.
Самое необычное, что, невзирая на это, содержимое радиатора использовали до последней капли. Только Саньке больше не наливали.
После этих событий всем очень попало. Петровича списали на пенсию, Саню уволили, и он устроился грузчиком в магазин, а меня попросили "по собственному".
Мораль обычная: пей в меру. И прохладным. (Не считая, естественно, глинтвейна.) А за рулем не пей совершенно.
КЛУБ Автовладельцев
ГЛИНТВЕЙН ПО-АВТОБАЗОВСКИ
Алкоголь в малых дозах безобиден в любом количестве.
Миша Жванецкий
Екатеринбург Аркадий КОЗЛОВ
(На конкурс "Журналист")
В беспечные застойные времена довелось мне поработать на одной автобазе. Полтора 10-ка грузовичков, в большинстве ГАЗ-53, все как один с будками. Поэтому как автобаза обслуживала продуктовые магазины. Стало быть, и завгар Афанасий Петрович был не просто завгар, а большой человек. Все же шоферская братия называла его просто Петровичем.
Грузовичок мне достался ни юный, ни старенькый. Заводился, обыкновенно, отверткой. Помню, впереди все побрякивало что-то. Я к Петровичу пару раз подходил, чтоб слесаря поглядели, да он все отмахивался. Работа была не пыльная: забираешь грузчика - и по базам.
Потихоньку меня все почаще стали отправлять на местный ликеро-водочный завод. Может, так как не пил я? Либо не крал? Не знаю. Грузчик-экспедитор Саня всегда одаривал меня бутылкой водки. Воровал он их каждый денек, и делалось это до наивности просто. Как оказывается, некий процент стеклопосуды списывается на бой при транПодвескаировке. Но сдавать отбитое горлышко полагалось совместно с пробкой. Пробка должна быть целой, "без повреждений". Саня отбирал необходимое количество бутылок и не спеша сшибал у их горлышки. Бутылки звонко ойкали, после этого содержимое их сливалось в потертую капроновую канистру неопределенного цвета, а горлышки с пробками без видимых следов покушения аккуратненько складывались в сетку.
А сейчас представьте июньский денек. Жара. Тополиный пух. Наш грузовичок, подвывая и побрякивая (так и не сподобился Петрович распорядиться, чтоб слесаря поглядели), черепашьим ходом вкатывается на местность ликеро-водочного. Подъезжаем к помосту. Санек, схватив пачку затратных, одномоментно исчезает кое-где в полутемных недрах склада. Я распахиваю дверцу, чтобы продувало кабину, и открываю потертый томик возлюбленных Стругацких. Время идет неприметно. И вдруг я вижу впереди себя глаза Сани. Глаза совсем одичавшие. Оказывается, он орет, и издавна. Но почему-либо ничего не слышно. А-а, он не орет, а только открывает рот. Видимо, получив излишек воспоминаний, нет слов выразить чувства, которые его переполняют. Я закрыл томик и молчком уставился на него. В конце концов, Саня сумел справиться с собой. Видно невооруженным глазом, что это стоило ему нечеловеческих усилий. Глубоко вздохнув и взявшись рукой за сердечко, произнес: "Ведро у тебя есть?". Но ведра не было.
- А что есть?
- Да ничего нет. Что случилось-то? Может, огнетушитель подойдет?
Саня не ответил, а только как-то удивительно поглядел на меня, махнул рукою и нырнул опять на склад. Через несколько минут он появился передо мной с пожарным ведром в руке. Вид у него был уже не рассеянный, а деловой.
- Куда сливать будем? - спросил он.
- Что сливать?
- Как это что? Как что? Вино!
- Какое вино?
- Не знаю. "Агдам" вроде. Вот, сам взгляни. Полное ведро!
- Да откуда?
- Ты, давай, кончай рынок и гласи, куда сливать будем. Время-то идет! Емкость лопнула. С вином. Ох, и хлещет же! Тонн 40 уж вылилось.
- А-а-а. Вот в чем дело. Поня-я-ятно. Но здесь, Саня, такое дело... Некуда сливать-то.
- Да как это некуда? Я ведро на 5 минут одолжил! За рупь! Сливай, куда хочешь!
- Да некуда же, для тебя говорю! Не в радиатор же! - огрызнулся я и здесь же прикусил язык. Саня уже был под машиной. А из краника бодренькой струйкой стекала заржавелая вода. Сейчас дара речи лишился я. Саня, опорожнив радиатор, влил в него ведро вина. Радиатора, но, не хватило. Саня удовлетворенно хмыкнул, похлопал меня по плечу ("все нормально, юноша!") и рванул на 2-ой заход.
В общем, вошло больше 2-ух ведер. Загружаться мы не стали - на заводе ЧП, всех прогнали. Поехали в гараж. Только вино - это ведь не вода. Температура кипения не та, и вскипели мы два раза пока добрались. Пришлось останавливаться.
На автобазе правило оживление. Сам Петрович нас встречал у ворот. И скомандовал: "На яму, быстренько!" Я решил, что наконец передок перетряхивать будут. Но ошибся. Заглушив движок, я услышал под машиной возбужденный галдеж. Вылез из кабины, заглянул в яму. Люд стоял с кружками! Культурно, в порядке очереди! Подходили по одному. Обжигаясь, открывали краник. Оттуда, шипя и брызгаясь, вырывалась совместно с удушливым паром тугая грязная струя.
Все бы кончилось тихо-мирно, если бы не Саня... Он с самого начала ощущал себя героем, а здесь еще лишку хватанул, да в жарком виде... Короче, залез он в ЗИЛ. Единственный в гараже, совершенно новый ЗИЛ. Посиживал он за рулем 1-ый и, я надеюсь, последний раз в жизни. Бодро повернул ключ, стартер завертелся, тяжело проворачивая коленвал, а так как машина стояла на скорости, то она, естественно, поехала. Медлительно, рывками, но поехала. Позже движок грозно рыкнул и завелся. Рывки сходу закончились, ЗИЛ прибавил ходу. Саня вцепился в руль и начал, по-видимому, жать на все, что нажимается. Резко скрежетнуло железо - ЗИЛ прошелся бортом по завгаровскому "уазику". "Уазик" развернуло боком и стукнуло передком о бетонную подушку. Звонко посыпалось стекло. ЗИЛ урча двигался далее. А перед ним стояла новая "шестерка" Петровича. Люд затаил дыхание. Но ЗИЛ каким-то чудом миновал беззащитного "жигуля" и уперся широким лбом в ворота. Колеса провернулись разок, и движок заглох. Ворота оказались крепче.
Самое необычное, что, невзирая на это, содержимое радиатора использовали до последней капли. Только Саньке больше не наливали.
После этих событий всем очень попало. Петровича списали на пенсию, Саню уволили, и он устроился грузчиком в магазин, а меня попросили "по собственному".
Мораль обычная: пей в меру. И прохладным. (Не считая, естественно, глинтвейна.) А за рулем не пей совершенно.